Сколько цветов в радуге?

Представление об окружающем мире всех живых существ на планете в большей или меньшей степени зависит от зрения. И у всех оно разное, даже у млекопитающих. Например, одни виды лишены цветного зрения, а другие – различают лишь отдельные цвета спектра, и только очень немногие, например высшие приматы, имеют полноценное цветное зрение. Современный человек, населяющий планету, относится к одному виду – Homo sapiens, и несмотря на это, в разных языках палитра цветообозначений может сильно различаться по количеству представленных в ней цветовых терминов. Значит ли это, что знакомая всем с детства мнемоническая фраза «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», помогающая запомнить последовательность цветов радуги и цветов спектра, работает не для всех? И с чем это связано?

Главный научный сотрудник Института филологии СО РАН, зав. кафедрой общего и русского языкознания НГУ, д. ф. н., профессор Наталья Борисовна Кошкарева рассказала, в каких языках мира различается до 12 базовых цветообозначений, а где всего два, а также о том, что в первую очередь определяет языковые способы наименования цвета – физиология или культура, и действительно ли для древних греков море было не синим, а «винноцветным». Научно-популярная лекция прошла 14 мая в ГПНТБ СО РАН в рамках новосибирских «Дней науки»

Еще в начале XIX в. выдающийся немецкий языковед и философ Вильгельм фон Гумбольдт сформулировал идею, которая позднее стала основополагающей для этнолингвистики: «Человек преимущественно – да даже и исключительно, поскольку ощущение и действие у него зависят от его представлений, – живет с предметами так, как их преподносит ему язык… И язык описывает вокруг народа круг, выйти из которого человек может, лишь вступив в другой круг, описываемый другим языком». Другими словами, наше сознание и наше восприятие мира во многом предопределяются тем, на каком языке мы говорим с детства.

Позже появилась гипотеза лингвистической относительности американских лингвистов Эдварда Сепира и Бенджамина Ли Уорфа, согласно которой мы видим мир таким, каким «показывает» его нам наш родной язык. Отсюда следует, что мы как бы не замечаем того, что не нашло отражения в нашем языке, а именуем прежде всего то, что важно для данного народа в культурном отношении.

Море – синее или винноцветное?

Одним из первых на различия в системе цветообозначений в разных языках обратил внимание выдающийся государственный деятель Уильям Гладстон (1809—1898 гг.), который четырежды избирался на пост премьер-министра Великобритании в XIX в. Это был не только выдающийся политик, мыслитель и писатель, но и талантливый лингвист. При изучении древнегреческих поэм «Илиада» и «Одиссея» Гомера он обратил внимание на то, что в языке оригинала нет отдельных слов для обозначения «синего» и «зеленого» цветов  – море в этих текстах описывается словом «винноцветное». В нашем представлении цвет вина ассоциируется, прежде всего, с темными оттенками красного. Но значит ли это, что у берегов Древней Эллады плескались волны красного цвета? Вовсе нет, так как ассоциативный ряд, связанный с представлением о цвете вина, может включать в том числе и ассоциации с цветом «белого» вина, которое, как известно, в русском языке называли «зеленым». Вспомним хотя бы Илью Муромца, который выпил «чашу зелена вина».

Согласно анализу У. Гладстона, в «Одиссее» Гомер использовал 8 цветовых терминов. При этом для описания крови применялось такое же слово, как и для обозначения белого цвета, а морской волны – слова, обозначавшие цвета, лежащие в спектре «светло-красного» и «серого». Вот и получается, что для греков привычное нам «синее море» было «винноцветным»

https://scfh.ru/